Путешествие без границ, А.Дидерикс

[NKVD [Recce]]

апдейт

первые главы книги в переводе С.Карамаева (tiomkin.livejournal.com)

 

Отбор в РДО ЮАР

 

В Южной Африке воинская служба являлась обязательной. В 1974 году правительство ЮАР увеличило срок службы с одного года до двух. 7 января 1974 года я явился для прохождения службы. Будущий рядовой А.Дидерикс, номер 71369631PR, (или просто Дидерикс, как я быстро усвоил), был высажен своей взволнованной матерью у Милпаркской выставки в Йоханнесбурге. Эта выставка была сборным пунктом для призывников, отправлявшихся в 3-й пехотный батальон в Потчефстроуме.

Я довольно быстро понял, что начальная подготовка, по сути, представляла собой беспощадную борьбу за первое место. Я принял этот вызов и старался преуспеть в любой дисциплине: физподготовка, стрельба, теоретические занятия и т.д. Я намеревался провести два года своей службы с максимальной пользой для себя.

Обычно к концу начальной подготовки из Парашютного батальона прибывали «покупатели» - чтобы набрать желающих служить там. Я начал проводить выходные в спортзале и на площадке, чтобы прийти в еще более лучшую форму – к немалому изумлению своих товарищей. Через два месяца после начала курса молодого бойца в часть прибыла группа военнослужащих из Разведывательно-диверсионного отряда (Reconnaissance Commando) – для приглашения кандидатов на прохождение отборочного курса. В то время я и понятия не имел, что встреча с ними навсегда изменит мою жизнь. Вербовщики являли собой образец профессиональных военных и произвели на нас неизгладимое впечатление. Группой спецназовцев командовали капитан Мальком Кингхорн и сержант Крис Шутте. Они оба были огромны, куда выше среднего роста! Капитан Кингхорн, рассказчик от Бога, вкратце рассказал нам об истории южноафриканских сил специального назначения, об отборе туда и подготовке разведчиков. На отборочный курс приглашались только лучшие из солдат.

Нам также показали потрясающий документальный фильм об отборе и подготовке родезийской САС. В конце фильма бойцы провели скрытную атаку на вражеский объект. Я понял, что это мой шанс. В беседе, которая последовала после подачи заявки, Крис Шутте выразил сомнение насчет моих физических способностей, но после моих настойчивых убеждений всё-таки внес меня в список кандидатов.

В то время о РДО ВС ЮАР (также известного, как Recce) было мало что известно. Однако действия разведчиков, как и они сами, среди военнослужащих других родов войск вызывали только восхищение. Образ суперсолдата в южноафриканском обществе был порожден рассказами тысяч призывников и резервистов. Но в отстуствие реальной информации о том, что это за часть, о Разведывательно-диверсионном отряде плодились слухи и легенды, некоторые из них довольно жуткие. Больше всего доставалось психологическому портрету спецназовца. Например, популярный миф гласил, что для того, чтобы стать настоящим диверсантом, надо иметь психические отклонения. В другой легенде говорилось, что по прибытии на отбор в часть кандидату вручают котенка или щенка. В ходе отбора кандидат обязан заботиться о животном – а в определенный момент подготовки ему приказывали убить питомца. Тот кто не смог – не проходил отбор.

Группа из 20 кандидатов 3-го пехотного батальона Сухопутных войск ЮАР погрузилась на поезд в Йоханнесбурге и отправилась на отбор в часть специального назначения. У каждого из нас были свои причины, заставившие заявить о желании служить в РДО. Большая часть солдат всю дорогу предавалась развлечениям; я в этом не участвовал, стараясь держаться в стороне. Я размышлял о том, что меня ждет впереди стараясь быть внутренне готовым к испытаниям. Я ехал в Оутсшорн с единственной целью – стать бойцом спецназа, на меньшее я не было согласен. В Оутсшорн мы прибыли рано утром – на станции нас встретил сержант Шутте собственной персоной. Оутсшорн – это маленький город расположенный в живописном местечке Klein Karoo (Малое Кару), посреди горных кряжей и страусиных ферм. На южной стороне перевала Свартберг был расположен город Джордж, в нем располагался Армейский женский колледж – популярное место среди солдат из Оутсшорна. Неподалеку от Джоржа также были города Седжфилд, Виктория Бэй, Уайлдернесс и Книсна, лежавшие на берегу Индийского океана. Отбор в спецназ проходил в горах Свартберг и близлежащих районах Де Руст и Клаарватер.

Следующие два месяца были периодом невыносимых физических и психологических нагрузок, неуверенности, унижения, страха, разочарования и просто боли. Предварительный отбор проводился на учебном полигоне Пехотного училища, и очень скоро из первоначальных 250 кандидатов осталось менее 70.

Продолжительность отборочного курса являлась самым тщательно охраняемым секретом – и оставалась таковым вплоть до последнего мгновения. Более месяца нас подвергали различным испытаниям – только в Сватербергские горы мы ходили не менее пяти раз. Постоянные физические нагрузки и непрекращающиеся упражнения ежедневно сокращали число кандидатов. К началу второй недели нас осталось 15. Мы еще не понимали, что худшее для нас только впереди.

Я быстро осознал, что на отборе тебе никто одолжений или послаблений делать не будет. Инструктора только и занимались тем, чтобы сеять в нас разочарование, неуверенность и замешательство. Свежая еда обильно обрызгивалась бензином. Порой рацион состоял только из гороха – а часто нам преподносились на редкость неубедительные причины того, что пайков на сегодня не будет. Как только инструкторы узнали о наших пристрастиях и антипатиях, то нам в пайках выдавали только то, что мы меньше всего любили.

В один из дней мне вручили координаты следующего рандеву. После изучения карты, я понял, что дистанция абсолютно не соответствует времени, отведенному на ее прохождение. Я знал, что прохождение потребует от меня невероятного усилия, прекрасно понимая при этом, что мои возможности всё-таки ограничены. Тем не менее я зашагал туда, стараясь держать максимальную скорость на какую был способен. Я был чудовищно уставшим и разочарованным, но сдаваться не желал.

Примерно в 100 метрах по дороге я наткнулся на группу своих товарищей. Оказалось, что это и был конец отбора. Я потерял 10 килограмм, мое тело было покрыто синяками, царапинами и ссадинами. Единственной мыслью в тот момент, которая шевелилась в моей голове, была: поскорее бы обратно на базу. Я очень хотел принять горячий душ, восстановить силу и привести себя в порядок.

Я прошел первый этап отбора в спецназ и по понятным причинам был горд собой. При первой же возможности я позвонил матери и поделился с ней радостью. Я думаю, что тогда она не очень поняла, чего я достиг. Следующим этапом отбора была парашютная подготовка: две недели физической подготовки и две недели тренировок в ангаре. Перед тем, как быть допущенным к тренировкам в ангаре кандидат был обязан выдержать несколько экзаменов. В завершение отбора кандидат был должен успешно выполнить 8 прыжков с парашютом.

Нас представили командующему 1 РДО полковнику Яну Брайтенбаху. Он производил серьезное впечатление: крепкого сложения человек с внушительным послужным списком. Брайтенбах был прирожденным лидером и настоящим солдатом. Генералом, в отличие от многих, он стать не стремился. 11 человек, прошедшие отборочный курс в спецназ № R7401, увеличили численность личного состава отряда на 100%!

Нам дали несколько дней отдыха, чтобы мы могли восстановить силы и привести в порядок оружие и обмундирование. За этим последовал курс вождения и обслуживания техники. Поскольку отборочный курс мы уже прошли, то отношение к нам квалифицированных спецназовцев немного изменилось в лучшую сторону и этот этап проходил в спокойной и даже несколько расслабленной атмосфере.

Будучи небольшой группой, мы и отдыхали все вместе. На выходные мы ездили на прибрежные курорты Виктория Бэй и Уайлдернесс. В нашей группе в ходе отбора возникло то особое чувство братства, которое в дальнейшем было одним из самых важных в моей жизни.

Как-то теплым пятничным вечером мы занимались изучением радиосвязи, как неожиданно поступил приказ – срочно отбыть для прохождения первого этапа парашютной подготовки. В Бофорт-Весте мы сели на поезд и убыли в Блумфонтейн. Мы прекрасно понимали, что инструктора в Парабате (Парашютном батальоне) будут рады любой возможности, чтобы как следует отыграться на будущих спецназовцах.

В районе Блумфонтейна расположено несколько войсковых частей. Исторически, основное соперничество, порой доходящее до вражды, было между парашютистами и Танковым училищем. Порой дело даже доходило до нападений на казармы противника под покровом ночи.

Как я и предполагал, кошмар начался утром понедельника. Восторгов по поводу того, как к нам относились инструкторы, я не испытывал, но как-то продержался первую неделю. Я понимал, что еще не до конца отошел от нагрузок отборочного курса. Единственным моментом, который заставил меня поволноваться, было преодоление двухметрового забора с полной выкладкой. Я умудрился взять препятствие с третьей (она же и последняя), попытки.

«Дедовщина» в парашютном батальоне в отношении курсантов была общепринятой практикой, и наша группа исключением не являлась. «Старики» (парашютисты, прошедшие квалификационные испытания) обращались с «молодыми» довольно жестоко. Например, на кровать ставился trommel (железная тумбочка, в которой солдат хранил личные вещи), на него залезал «молодой», а «старик» бил его в живот, наблюдая за тем, как «молодой» валится на кровать. Это все происходило после занятий, в личное время. В один из таких вечеров одного нашего товарища как-то ударили особенно сильно. Даан ван Зил, парень из Кару, ростом почти два метра, вмешался и ответил «старику» «взаимностью» – после этого подобная практика тут же прекратилась. Мы успешно сдали экзамены по физподготовке и были допущены к тренировкам в ангаре.

Нашим инструктором на этом этапе был сержант-майор Франс ван Зил, опытный спецназовец и парашютист-инструктор – он специально приехал для этой цели из Оутсшорна. Следующие две недели были для нас просто отдыхом, наполненным юмором, радостями и разочарованиями, обычными для десантных тренировок в ангаре. Наш товарищ Оси, глубоко религиозный и самый душевный человек из нашей группы, никак не мог справиться с координацией. После неоднократных попыток ван Зила помочь ему преодолеть эту проблему, Оси сняли с курса. Для всех нас это был очень печальный день, а для Оси, наверное, еще и самое большое разочарование в жизни.

По завершении тренировок мы выполнили 8 прыжков (включая один ночной и один прыжок с полной выкладкой). Наши семьи были приглашены на торжественный парад по случаю окончания курса. На построении нам выдали наши «крылышки», что прибавило нам гордости. Но более всего мы были горды тем, что теперь мы официально стали квалифицированными бойцами самой престижной части ВС ЮАР – разведывательно-диверсионного отряда.

Мой статус военнослужащего по призыву изменился 31 мая 1974 года. В тот день я принял присягу и был зачислен в регулярный состав. С изменением статуса выросло и мое денежное содержание – вместо 20 рэндов в месяц я стал получать ошеломляющую сумму в 150 рэндов! Спецназовцы, вне зависимости от звания пользовались в остальной армии высоким уважением. Теперь я мог финансово поддерживать свою мать, чему я был очень рад. Всю жизнь она жертвовала чем-то ради того, чтобы я вырос нормальным человеком.

Основным учебным центром частей специального назначения в начале 1970-х годов был Форт Доппис. База располагалась в центральной части Полосы Каприви в Юго-Западной Африке. Свое название база получила в честь зеленых мартышек, которые водились в окрестностях. У них была привычка пробираться на стрельбище и воровать стреляные гильзы (doppies на африкаанс). В Форте Доппис спецназовцы проходили подготовку для боевых действий в саванне. Полигон был огромен и практически неограничен. Местность также была похожа на районы южной Анголы.

С базы ВВС Ватерклооф в Претории нас перебросили на авиабазу Мпача, неподалеку от Катима Мулило. Там мы прождали несколько часов под палящим солнцем в ожидании рейса на Доппис. Это был мой первый полет в вертолете.

В отношении окружающей среды и животных в части действовали жесткие законы. Животные имели приоритетное право на жизнь и на свой образ жизни. Стрельбища располагались в изрядном отдалении от традиционных пастбищ и мест водопоя. Окружающая нас живность очень быстро поняла наше отношение к ней и чувствовала себя спокойно. Животные вокруг баз водились в изобилии. Присутствие львов, гиен, буйволов, слонов, крокодилов, гиппопотамов, не говоря уже о всяческих рептилиях и прочем на наших полигонах, подразумевало, что мы должны постоянно держать в голове тот факт, что рядом находятся опасные дикие животные.

Мы прошли курс владения стрелковым оружием. Нас обучили обращаться с любым видом иностранного вооружения, которое может нам встретиться по ту сторону границы. Занятия по этому предмету с нами проводил сержант Крис Шутте. Инструктором он был великолепным, но, к сожалению, запрещал нам пользоваться наушниками и берушами. Это аукнулось нам в последующие годы – постоянные взрывы и стрельба в итоге у многих из нас серьезно повлияли на слух.

В Оутсшорне прошел еще один отборочный курс, и единственным кандидатом, кто смог его пройти, оказался Сакки Сигерс; он присоединился к нашей группе. Наш день обычно начинался с утренней пробежки в 6 или 10 км с оружием. То что бежать приходилось по песку, который в Каприви был везде, энтузиазма не прибавляло. Вечерние занятия, как правило, завершались рукопашным боем в течение часа. Мы были на пике своей физической формы.

За оружейной подготовкой последовала тактика малых подразделений (курс партизанской войны) – что в реальности оказалось еще одним дополнительным отборочным курсом. После того, как один наш товарищ сдуру пожаловался на то, что тренировки сводятся к интенсивным физическим упражнениям, курс превратился в один сплошной марш на длинные дистанции с максимально возможной нагрузкой. Увы, это привело к тому, что из десяти человек в нашей группе, осталось только пять. После полугода всевозможных испытаний некоторые из нас были разочарованы и заявляли об уходе из программы – они представляли жизнь бойца спецподразделения по-другому.

По субботам в Форте Доппис устраивался традиционный braai (braaivleis – на африкаанс «барбекю»). Это было священной традицией и являлось частью культуры СпН. После недели тяжелого труда, braai был настоящим светским мероприятием и культурным событием недели (честно говоря – единственным событием). Это был момент отдыха, когда можно пропустить пару стаканов рома с кока-колой (еще одним священным коктейлем для солдат спецназа), поиграть в дартс или бильярд или просто расслабиться в компании друзей.

После пожара, который выжег Форт Доппис едва ли не дотла (произошла утечка газа на кухне), военные инженеры отстроили новый форт, но уже в другом месте – на берегу реки Квандо. Нас тем временем перевели в Оутсшорн. Но там мы пробыли недолго – пришло известие, что нашу часть переводят в Дурбан, чему лично я был рад, поскольку для меня это означало службу неподалеку от дома. Так что Рождество я встретил вместе с семьей. К тому же Дурбан был куда более интересным местом, чем Оутсшорн.

В течение следующих командировок в Доппис я прошел еще несколько курсов, в том числе радиосвязь, подрывное дело, выживание и искусство выслеживания. Я намеревался сделать хорошую служебную карьеру и относился к этим курсам со всей серьезностью. Инструкторами на этих курсах были мастера своего дела. Уоррент-офицер Кернас Конради считался в отряде экспертом-взрывником и вел у нас основы подрывного дела. Девальд де Бир, человек-легенда войск специального назначения, преподавал искусство выживания в буше, а также умение выслеживать противника и избавляться от своих следов. Де Бир знал о буше и окружающей среде практически все. Свой опыт он приобрел, прожив несколько лет с бушменами в пустыне Калахари.

Моим товарищем на этих курсах стал Даан ван Зил. В ходе курса по выживанию, мы быстро поняли, что одному в буше выжить чрезвычайно трудно. Умение жить в вельде сродни искусству. В силки, которые мы с тщанием готовили, дичь шла как-то неохотно и мы часто оставались голодными. В те же разы, когда в ловушки кто-то попадался (как правило, фазаны или какие-то другие птицы), нас частенько опережали дикие животные и нам доставались только перья. Голод как-то раз вынудил нас тащиться 15 километров до Форта Доппис, где мы долго копались в мусоре, выискивая остатки еды. Мы нашли нечто съедобное, но решили, что в перспективе, овчинка выделки не стоит. Девальд нам показал, что мясо питона и бабуина вполне съедобно. Я до сих пор спокойно отношусь к питонятине, но что касается бабуина, то все-таки предпочту копаться в помойке в поисках еды. Важной частью курса было искусство выслеживания и ухода от преследований. Позже последнее стало для меня чрезвычайно полезным навыком. Честно говоря, я считаю, что для человека, которому необходимо оставаться незамеченным на вражеской территории в течение долгого периода времени, это является одним из важнейших умений в искусстве выживания.

По счастью я довольно рано понял, что такая возможность так часто проводить свое время в дикой природе – это уникальный случай и фактически дар небес. Я с любовью вспоминаю грозы в Каприви и свежесть вельда после только что прошедшего дождя. В памяти остались ночные переходы и ориентировка по ярким звездам, а тяготы и лишения во время, которые я испытывал во время этих тренировок забываются. Мы были все время начеку, памятуя о диких животных, которые бродили рядом. Я до сих пор помню тот особый запах, присущий поселениям: дымы костров, тростниковые хижины, приготовление еды, домашний скот – в будущем, в ходе операций я часто его улавливал.

Дурбан расположен на восточном побережье Южной Африки в провинции Наталь. С климатом ему повезло – там круглый год стоит теплая погода. Дурбан является основными морскими воротами Южной Африки, и, кроме того, это самый крупный и самый оживленный порт на южном побережье континента. Для южноафриканцев это своеобразная курортная Мекка – с роскошными пляжами и теплыми водами Индийского океана.

Южная оконечность Дурбана называется Утёс – это огромный участок земли, выдающийся в море. Утёс с давних времён находился в ведении военных, там расположены разные стратегические объекты ВМС ЮАР. В их числе оказалась и бывшая база китобойной флотилии. Она оказалась просто идеальным местом для тренировок по программе ведения боя в городских условиях.

Численность подразделения постепенно росла – еще шесть кандидатов успешно прошли отбор. Одним из низ был лейтенант Конни ван Вейк, выпускник военной академии и один из лучших офицеров, с которыми я встречался за всю свою службу.

Итого двенадцать спецназовцев составили группу, которую направили для прохождения курса боевых пловцов. Нас собрали на острове Солсбери на базе ВМС в Дурбане, где начался первый этап отбора. Из 12 все тесты прошли только 10 человек – их, в том числе и меня, откомандировали на базу ВМС Симмонстаун, в Западном Кейпе. Я поехал туда на своей новенькой «Альфа-Ромео» - мое содержание, учитывая надбавки за опасность и т.д., а также боевые выплаты из расчета 3.5 рэнда в сутки (за службу на границе) в принципе позволяло мне приобрести такую красавицу. В Блумфонтейне я сделал остановку и навестил своего школьно приятеля, с которым мы вместе были на курсе молодого бойца, Гроббиса Гроббелара. Гроббис после окончания начальной военной подготовки пошел в танкисты и служил в Танковом училише.

Боевые пловцы ВМС ЮАР считались элитой. По прибытии на место нас собрали на причале водолазной школы, стоял типичный для Кейптауна ветреный день с низкой облачностью. Вообще начало зимы, а особенно, июнь – это не самое приятное время. По сравнению с теплыми водами Индийского океана, Атлантический казался нам невероятно холодным.

Нашим инструктором назначили уоррент-офицера Роланда Брауна. Он не скрывал своего раздражения по поводу того, что на священную флотскую территорию пришли какие-то армейские пешедралы. Первоначальные упражнения и испытания уменьшили количество кандидатов в нашей группе до 7 человек. По счастью нас поселили в небольшом частном отеле рядом с базой – вместо того, чтобы предоставить помещение на территории части. Это было к лучшему, например, потому, что у моряков есть куча самых невероятных правил по поводу формы одежды (мы даже не знали о существовании тех или иных элементов формы одежды, не говоря уж о том как они называются). Опять же на флоте были свои правила и свой язык, который мы, армейцы, порой не понимали.

Следующие два с половиной месяца стали для меня самым напряженным в физическом отношении временем моей военной карьеры – но также и самым интересным. В первый месяц мы постоянно занимались бегом – вокруг школы, вокруг части, вокруг Симмонстауна, по земле и по побережью, по щиколотку в воде – и при этом только в «коже» (так на жаргоне ВМС назывались плотно облегающие тело тонкие гидрокостюмы). За это время я прошел все мыслимые и немыслимые медицинские тесты, какие только существуют в природе. Кроме того, пришлось провести немало времени в кресле у зубного врача – чтобы привести в порядок зубы перед тем, как начать погружения.

День обычно начинался с 10-15 кругов, включая преодоление полосы препятствий, построенной в полосе прибоя. Большую часть дня мы проводили в классах, изучая теорию, но при этом, инструкторы не забывали и о физподготовке – остальное время мы уделяли пробежкам на пляже и другим упражнениям. Пробежки на пляже всегда проводились по колено в воде, при этом ты никогда не должен был расставаться со своим персональным бревном, в 30 кг весом. Обратный путь как правило совершали вплавь – тоже, разумеется, с бревном. Дважды в неделю мы совершали заплыв на время (1 морская миля). Раз в неделю учились прыгать в воду с разных высот. Мы добирались вплавь до старых фрегатов, стоявших на постоянном приколе в километре от берега, и прыгали с мачт и надстроек. Самым веселым был только первый прыжок…

Наконец наступил день, когда мы поменяли нашу «кожу» на нормальные гидрокостюмы. Нам разрешили их носить, но по странному стечению обстоятельств, следующие несколько дней мы занимались исключительно на суше (странная логика у этих флотских). Шутки кончились, начались серьезные водолазные тренировки.

За основным курсом водолазной подготовки последовало обучение подрывному делу и подводный бой. Теперь мы плавали не с аквалангами, а с ребризерами (дыхательными аппаратами замкнутого цикла). Воздух в них был специальной смесью чистого кислорода и углекислого газа. Чистый кислород под водой может быть смертельно опасен. Обычно погружение длилось от трех до четырех часов. Чтобы провести три часа и более в холодных водах Атлантического океана требовался изрядный настрой. Иногда за сутки мы совершали до трёх погружений. Мой товарищ Герт Экстин во время одного из глубоководных погружений подхватил кессонную болезнь и был вынужден провести несколько дней в барокамере.

Наконец все осталось позади, и мне была присвоена квалификация боевого пловца. Сбылась моя детская мечта стать аквалангистом – более того военным аквалангистом! Я был очень горд тем, что сумел сдать все экзамены. Для меня обучение в Водолазной школе стало одним из самых серьезных и важных моментов. Мы часто спорили, какой из курсов более сложный и требовательный – парашютная подготовка или водолазная. С моей точки зрения это даже сравнивать бессмысленно, поскольку водолазная подготовка ВСМ – это самый тяжелый курс, который только можно придумать.

 

 

 

 

Андре Дидерикс (1955 - 2005) прослужил в вооруженных силах ЮАР 21 год (1974 - 1994), из них 19 лет – в войсках специального назначения. Участвовал в операции «Саванна» (вторжение ЮАР в Анголу в 1975 году). Воевал в Родезии в составе 4-й «южноафриканской» роты Родезийской САС. Участвовал в многочисленных специальных операциях сил СпН ЮАР в Анголе, Мозамбике и Зимбабве. Командовал учебным центром частей СпН, был командиром 452-го парашютного батальона (бывший 1-й РДО), командиром 21-го пехотного батальона. Один из трех военнослужащих ВС ЮАР, которые были дважды удостоены высшей военной награды Honoris Crux. После выхода в отставку занимался частным бизнесом в сфере проблем безопасности. Умер от рака в 2005 году.

Изменено 27 февраля, 2010 пользователем NKVD

[NKVD [Recce]]

Часть вторая

 

Операции сил специального назначения

 

Малые группы - новая задача

 

Глава 5

Операция Саванна, 1975 г.

 

В то время когда мы находились на курсах подводного плавания, южноафриканское правительство дало "зеленый свет" вторжению в Анголу - кодовое название Операция Саванна

 

Командант Ян Брейтенбах был переведен из части и назначен ответственным за командование авангардными силами в операции. Для выполнения этой задачи он взял с собой некоторых операторов Рекки, в т.ч. Конни Ван Вика, Яка Диппенаара, Мак ван дер Мерве, Франс ван Дик, Вингерс Крюгера и других.

 

Командант Якес Сварт, был назначен командующим частью... Я был придан Группе Браво... Здесь я в первый раз приобрел опыт боевых действий.

 

Мы были переброшены в г.Серпо Пинто в Южной Анголе. Нашей задачей была подготовка солдат ФНЛА (Фронт Национального освобождения Анголы, союзники ЮАР), численностью больше батальона.... После того как мы закончили их подготовку, нас перебросили в Са де Бандейра, с задачей охраны аэродрома, ранее захваченного силами Я.Брейтенбаха.

 

Затем поступил приказ присоединится к другой боевой группе, двигающейся на север. Через несколько дней поездки мы присоединились к передовой группе двигавшейся на Луанду (столица Анголы) с юга.

 

Когда мы были на пути к г.Куибала наши основные силы были были намертво остановлены на подходах к маленькому удаленному поселению Эбо. Наступление велось по дорогам в гористой местности, путем выдвижения бронемашин, поддерживаемых с тыла пехотой. Противник заманил наши силы в классическую засаду и нанес сильный контрудар по нашим войскам. Нас обстреливала артиллерия с гор, в результате чего мы несли тяжелые потери. Некоторые солдаты из нашей группы (солдаты ФНЛА) не подчинились приказам и самостоятельно попытались преодолеть зону обстрела артиллерией, в результате чего их выкашивало шрапнелью. Кроме того, наши бронемашины, двигавшиеся впереди, были отсечены от пехоты и мы никак не могли эвакуировать их с поля боя. Оставленные экипажами бронемашины являлись точками пристрелянными артиллерией противника и ориентирами для нее, а дорога была очень узкой и утопавшей в грязи, что не позволяло развернуть технику.

 

Интенсивный огонь артиллерии не останавливался и мы получили приказ отойди в Эбо. Я руководил отходом, мы смогли оторваться от контакта с противником и вышли из зоны обстрела. Тем временем бои продолжались по фронту, где происходил обмен тяжелыми ударами артиллерии с нашей стороны и со стороны противника. По прибытию в Эбо я увидел, что ситуация становится неуправляемой, войска были в хаосе. Командант Джордж Крюйс, высокопоставленный офицер пехоты, был в замешательстве, поскольку не ожидал от противника таких жестких активных действий. Нас придали группе бронемашин и расположили на окраине Эбо в качестве мобильного резерва для выявления возможной атаки противника с фланга.

 

Счет потерь в пыльном Эбо шел уже на сотни - погибли четыре южноафриканца и более ста пятидесяти солдат ФНЛА были ранены или убиты. Мы потеряли практически все снаряжение и имущество, которое находилось в бронемашинах.Наши собственные силы уничтожили эти бронемашины, чтобы их не захватил противник. Это был второй раз в моей военной карьере, когда я полностью потерял все свое имущество, кроме одежды которая была на мне. Этот день был ужасающим и мы не знали, как дальше мотивировать и воодушевлять ведомых нами солдат ФНЛА на последующие сражения. В ту же ночь нас выдвинули в г.Санта Комба, где нам дали возможность отдохнуть и набраться сил.

 

Командант Франк Бестбир вызвал меня в дом, который являлся временной штаб-квартирой. От него я получил приказ установить наблюдательный пост за линией наших передовых позиций. События последовавшие далее, изложены в книге Уйса, Крест Чести (1992):

 

"Южноафриканское наступление в Анголе было остановлено на знаменитом мосту №14 на реке Ния. Вражеская артиллерия, включавшая в себя установки БМ-21 ("Град") 122 мм и т.н. "Сталинский Орган", превосходили устаревшие 80-фунтовые (5.5 дюймовки времен Второй Мировой) британские пушки, использовавшиеся артиллерией ЮАР.

 

Капрал Андре Дидерикс с пятнадцатью солдатами ФНЛА был послан чтобы установить передовой наблюдательный пост на холме Топ Хет. По пути туда все солдаты ФНЛА дезертировали, за исключением одного, страдавшего астмой солдата, С.Нгонга.

 

Дидерикс и его спутник достигли вершины холма 2 декабря 1975 г. Оттуда они увидели разрушенный мост и вражескую бронетехнику, которая использовалась в качестве передвижных наблюдательных пунктов. Сзади них находился дом и каменный загон-крааль для скота.

 

В последующий день они заметили, что противник устанавливает минометы в этом краале. Затем противник начал обстрел ракетами (Ред Ай, сленговое название 122 мм ракет БМ-21 Град) южноафриканских позиций. Диедерикс навел на крааль артиллерию ЮАР, и поскольку крааль был пристрелянной целью, южноафриканская артиллерия смела позицию противника своим ударом.

 

Затем он перевел огонь на вражеский БРДМ-2, который также был уничтожен. После этого Дидерикс и старик-астматик вели наблюдение и выявили огневую позицию ракет Ред Ай (БМ-21). Согласно данным им целеуказаниям, артиллерия ЮАР нанесла удар по этой позиции и уничтожила ее."

 

Командир Дидерикса, Я.Брейтенбах, дал следующую оценку действий своего подчиненного:

 

"Я послал капрала "Дидис" Дидерикса чтобы разведать безопасный путь для пехоты на вдоль западного склона горы Топ Хет. Ему была также поставлена задача обнаружить вражеские позиции, прикрывавшие мост и главную дорогу на Куибалу, а также выявить позиции артиллерии и "Сталинских Органов" БМ-21 противника. Он проник скрытно на гору ночью, сопровождаемый одним солдатом ФНЛА. на горе они установили свой наблюдательный пост, под носом позиций ФАПЛА (противник). В действительности, из-за большого количества противника окружавшего их, они были принуждены остаться на позиции на весь день.

 

Пока "Дидис" передавал информацию о ФАПЛА в штаб, кубинские части форсировали реку и расположились на стратегически выгодном склоне горы Топ Хет... Дидису было дано указание действовать как передовому посту корректировки огня артиллерии (140 мм пушек), в результате чего переправа противника через реку была остановлена. Он также сообщил о скоплении пехоты противника у затопленной секции моста, который фактически был брошен нашими силами.

Дидерикс никогда до этого не корректировал огонь артиллерии, поэтому Франк Бестбир кратко по радио объяснил ему, как это делается. После чего длительный огневой налет произведенный с помощью корректировки Дидерикса произвел впечатление кровавой мясорубки противника.

На протяжении всего оставшегося дня Дидерикс и его спутник продолжали вести корректировку огня артиллерии по ФАПЛА и кубинцам, занимая господствующую высоту.

 

Затем прилетели и зависли над холмом два вражеских вертолета, ищущих пост наблюдения. Дидерикс и чернокожий парень залегли в буше, и и х не удалось обнаружить с вертолетов.

 

Они оставались на том холме, ожидая своей замены, которая никогда в итоге туда не прибыла. Четыре дня спустя они сами прошли назад к своим основным силам. За эти действия Дидерикс был награжден Почетным Крестом ЮАР за храбрость и стойкость во время нахождения на территории занятой противником."

 

Таким образом я (Дедерикс) получил свой первый боевой опыт действия в малых группах, и успехом который я достиг, я обязан старику Нгонге. Он остался и пошел со мной, после того как остальные его коллеги отказались пойти на территорию противника. Он был моим источником силы, когда я был напуган до смерти.

 

Вечером 7 декабря 1975 года я стоял на окраине нашей временной базы в Эбо, когда надо мной пролетели два вертолета Пума. Я был в составе группы Сил специального назначения в зоне конфликта, в которые входил также Ванни Ванненбург, убитый тем же вечером. Ванни был одним из опытных операторов, был примером для молодых. Уоррент-офицер Кернаас Конради был также награждем Почетным Крестом за то, что принял на себя командование и проявил храбрость в бою с противником. Я заразился малярией и был госпитализирован в Санта Комба, два дня спустя я был снова в своей части.

 

Нам поступил приказ отступать и мы вывели свои войска на границы Юго-Западной Африки (совр.Намибия)... Силы, подготовленные нами, остались в своих деревнях в Анголе с четкими инструкциями и зная точки сбора в следующем году. Эти люди составили основу новой части армии ЮАР - 32 батальона Буффель (Баффало, Буффало), который был организован Яном Брейтенбахом.

 

Я же вернулся назад на базу ВВС Ватерклооф. Прибыв прямо из зоны боевых действий в мирную жизнь ЮАР, я ощутил разительный контраст. Люди продолжали беззаботно жить, многие из них даже не знали о нашем военном вмешательстве в Анголе. Я надеялся отметить праздники со своей семьей...

 

конец Главы 5

 

© перевод НКВД ака Денис Ткацкий

Recce, Almaty, Kazakhstan

23 Feb 2010

[NKVD [Recce]]

апдейт, см. первый пост

 

Добавлены первые главы в переводе С.Карамаева, последующие главы в процессе перевода